Лист сорокаустого дерева
Было то или не было, а лучше нас с вами никого не было. Жил однажды царь, а у него было три сына. Двое старших от одной жены, а младший — от другой. Вот как-то заболели у царя глаза. Болели-болели, и в конце концов царь ослеп. Тогда созвали отовсюду гадальщиков, чтобы они погадали и узнали, каким снадобьем можно исцелить царю глаза. Гадальщики погадали и сказали:
— Чтобы он прозрел, нужен лист сорокаустого дерева.
Двое старших сыновей, услышав это, не сказали ни слова младшему и стали собираться в путь. Наполнили две сумы деньгами, оседлали двух коней и отправились. А младший сын, тот, чьей матерью была другая жена царя, — звали его Малик-Мухаммад, — проведал о том, что его братья поехали искать лист сорокаустого дерева. Пришел к отцу и спросил:
— Отец, почему ты мне не сказал, чтобы я тоже отправился за лекарством для твоих глаз?
— Ты еще мал, сынок, рано тебе ехать, — отвечает отец.
Но Малик-Мухаммад не послушался отца. Он наполнил деньгами суму, оседлал коня, вскочил в седло и помчался вслед за братьями. Догнал их, а они его и спрашивают:
— Зачем ты приехал?
— Я буду кормить ваших лошадей, давать им ячмень и воду, буду пасти их. Не гоните меня, я не причиню вам вреда.
Братья ничего не ответили ему, и они поехали дальше втроем. Малик-Мухаммад пас лошадей, давал им ячмень, поил их водой. Братьям варил чай, готовил пищу. Так доехали они до развилки трех дорог, там стоит камень, а на камне написано: «Направо поедешь — обратно вернешься, прямо поедешь — бог знает, а с левой: дороги возврата нет!»
Подумали тут старшие братья и сговорились между собой:
— Отправим-ка мы младшего по левой дороге, он ведь не посмеет нас ослушаться.
А перед тем как разойтись, каждый из них оставил на развилке по стреле, чтобы забрать на обратном пути и чтобы каждый знал, возвращаясь, кто из братьев уже вернулся, а кто нет.
Послушаем теперь, что было со старшими братьями. Прошли они немного, каждый по своей дороге, и вскоре дороги их снова соединились, и дальше они ехали вместе.
Ехали они, ехали и подъехали к городу. Там встретился им на дороге какой-то юноша, он спросил их:
— Вы чужестранцы?
— Да, — ответили братья.
— Пойдемте ко мне в дом, — предложил юноша.
«Какой хороший человек», — подумали братья и поехали к нему домой.
Приехали, юноша отвел их коней в конюшню и велел расседлать их. А потом вернулся и пригласил обоих братьев в дом. А дом — богатый, как дворец, всего там вдоволь. Принял юноша братьев с уважением и почетом, как принимают гостей.
Вот незаметно настала ночь, и пришла к ним девушка и предложила сыграть в кости. Они согласились и стали играть с ней; увлеклись игрой так, что всю ночь играли и проиграли своих коней и все, что у них было, да еще и остались должны по сто туманов каждый. И тогда они только поняли, что провели ночь в доме девушки-игрока, которая заманивала к себе путников, чтобы их обыгрывать. Но делать им было нечего: идти дальше за листом сорокаустого дерева они не могли, и один нанялся помощником к торговцу требухой, а другой — подмастерьем к пекарю. На этом их странствия и окончились. Пусть себе один из них носит дрова и воду да мешает похлебку у торговца требухой, а другой служит у пекаря и тем зарабатывает себе на хлеб. Оставим их там и послушаем о Малик-Мухаммаде.
Ехал он, ехал по той дороге, с которой нет возврата, и видит — сидит старуха-див. Подъехал он к ней и говорит:
— Здравствуй, матушка!
Очень ей понравилось, что он с ней так учтиво поздоровался, она ласково ответила ему и спросила:
— Куда ты направляешься, сынок?
— Я еду за листом сорокаустого дерева, — ответил Малик-Мухаммад.
— Я ничего про это дерево не знаю, — призналась она, — а вот есть у меня семь сыновей-дивов, скоро они придут, как бы они тебя невзначай не съели. Ты мне очень полюбился, давай-ка я тебя спрячу от них.
Она прочитала заклинание и превратила Малик-Мухаммада в иголку, а иголку воткнула себе в воротник. К вечеру пришли ее сыновья. Пришли и говорят:
— Мать, здесь человеком пахнет.
— Это вы ходите по пустыне да людей едите, вот от вас и пахнет человечиной. А здесь откуда такому запаху взяться? — отвечает она.
Они не поверили; стали настаивать на своем: мол, пахнет человеком, и все тут. Ну и тогда она им сказала:
— Поклянитесь амулетом пророка Сулеймана, что вы этого человека не тронете, что он будет вам как брат.
Поклялись семь братьев-дивов, и тогда старуха прочитала заклинание и вернула Малик-Мухаммаду человеческий облик.
Стал он жить вместе с ними. Пожил несколько дней, а потом и говорит:
— Надо мне идти дальше, искать лист сорокаустого дерева.
Мать дивов говорит:
— Там дальше по дороге живет моя сестра. Я-то про сорокаустое дерево ничего не слыхала, может, она знает. А если уж и она не знает — ума не приложу, как и быть.
Написала она своей сестре письмо. Мол, придет к тебе юноша, он мне как сын, обойдись и ты с ним как со своим сыном.
Малик-Мухаммад взял письмо, положил его себе за пазуху, сел на коня и отправился в путь.
Ехал он, ехал и приехал к ее сестре. Отдал ей письмо, она оказала ему почет и уважение и оставила у себя. А сыновьям своим — у нее тоже было семь сыновей-дивов — сказала, чтобы они его не трогали.
Так он прожил несколько дней, а потом спросил у нее, не слыхала ли она про сорокаустое дерево.
— Нет, — говорит она, — я про это ничего не знаю, а вот живет у меня тут дальше по дороге старшая сестра, может быть, она знает. А если нет — не знаю, как и быть.
Написала она письмо старшей сестре. Малик-Мухаммад взял письмо и отправился в путь.
Ехал он, ехал, ехал несколько дней, пока не приехал к третьей сестре. А у той тоже семь сыновей-дивов. Увидели они Малик-Мухаммада, бросились на него, чтобы сожрать, а он вытащил письмо, показал сначала им, потом их матери. Мать прочитала письмо и приняла его с почетом, оставила у себя. Прожил он там три-четыре дня, а потом и говорит:
— Где бы мне найти лист сорокаустого дерева?
Мать дивов отвечает ему:
— Я скажу тебе, где найти лист сорокаустого дерева, но смотри, когда будешь возвращаться — здесь больше не проезжай, езжай другим путем, не то причинишь нам вред. А сейчас садись на коня да не забудь взять с собой суму, наполнив ее сластями. Езжай и к полуночи приедешь к саду царевны-пари. Увидишь, что сад ее обнесен стеной. В этом саду растет сорокаустое дерево. Привяжи своего коня где-нибудь в укромном месте; найди щель в стене и через эту щель загляни в сад. В саду привязан конь царя пари, отца царевны. Когда он тебя увидит, он заржет, а сорокаустое дерево закричит на разные голоса. Царевна проснется от ржания и криков. Ты тотчас же спрячься где-нибудь. Царевна возьмет светильник в руки и выйдет в сад, чтобы посмотреть, что случилось. Она спросит у коня: «Что ты ржешь напрасно? Тут ведь никого нет! А до сих пор ты никогда не ошибался». Попеняет дереву, мол, что ты кричишь, ведь тут никого нет. И опять пойдет спать. Заснет она, а ты через час снова покажи себя лошади и сразу спрячься. Лошадь опять заржет. Ветви сорокаустого дерева тоже заговорят, одна закричит: «Хватай!», другая — «Держи!», третья — «Бей!» Снова царевна возьмет светильник и выйдет в сад с кнутом в руке. Посмотрит вокруг, увидит, что ничего нет. Ударит несколько раз плетью лошадь, скажет ей: «Чего ты ржешь? Ты мешаешь мне спать! Еще раз заржешь — я сдеру тебе кожу с головы!» А сорокаустому дереву она скажет: «Если еще раз подашь голос, я тебя вырву с корнем и выброшу вон!» И снова пойдет спать. Когда она заснет, ты подкрадись к коню и насыпь перед ним сластей, теперь он уже ржать не будет... Погладь его по голове и скажи ему: «Отныне и до конца дней я — твой единственный хозяин!» Подойди к дереву, погладь его по стволу и скажи: «Хозяйка тебя обижает, теперь я буду тебе хозяином, я не стану тебя обижать!» Во дворец царевны ведет сорок лестниц, у каждой лестницы спит див. Войди но дворец по любой из лестниц, но так, чтобы див не проснулся. Старайся его не задеть, а если и заденешь слегка — не беда, ведь дивы спят очень крепким сном. Поднимешься по лестнице, войдешь в покои, увидишь, что там спит девушка. В головах у нее золотой светильник, в ногах — серебряный. Ты их поменяй местами, золотой светильник поставь в ноги, серебряный — в голову. На ней семь покрывал, одно из них ты возьми себе — пусть тебе будет на память, А остальные переложи так, чтобы нижние были сверху, а верхние — внизу. Стоят там семь кушаний, отведай каждого из них. А потом спустись вниз, возьми листьев сорокаустого дерева. Выйди из сада через щель в стене и уезжай восвояси.
— Хорошо, — сказал Малик-Мухаммад.
Набрал он разных сластей в суму и пустился в путь. Ехал, ехал и к полуночи достиг сада царевны-пари. Привязал в укромном месте коня. Подошел к стене, увидел пролом в стене, а там пасется конь. Увидел конь Малик-Мухаммада и заржал. И стоило ему только заржать, как на разные голоса заговорили ветви сорокаустого дерева. Одна кричит: «Хватай!», другая — «Держи!», третья — «Вяжи!», четвертая — «На виселицу его!» — каждая кричит свое.
Тут из дворца вышла девушка, держа в. руках светильник, осмотрела сад, никого не нашла и говорит коню:
— Ты мне до сих пор не лгал. Что случилось, что ты зря ржешь?
Подошла к дереву и говорит:
— Ты меня до сих пор не обманывало. Что это случилось, что ты зря кричишь?
И пошла обратно во дворец — спать. Прошел час, и Малик-Мухаммад опять просунул голову в сад. Конь увидел его и снова заржал, и снова зашелестели ветви сорокаустого дерева: «Держи!», «Вяжи!», «На виселицу его!». Снова спустилась в сад из дворца девушка со светильником в руке. Прошла по всему саду, два раза все осмотрела — никого не увидела. Ударила несколько раз плетью коня и сказала:
— Если еще раз заржешь попусту — шкуру тебе с головы л сдеру!
А сорокаустому дереву сказала:
— Еще раз станешь кричать без толку, вырву с корнем и выброшу.
Вернулась девушка к себе. Заснула спокойно, а Малик-Мухаммад подождал часок и снова просунул голову в пролом. А теперь уже конь не ржет. Малик-Мухаммад насыпал ему в кормушку сластей и говорит:
— Отныне и до конца дней я — твой единственный хозяин!
Подошел к дереву, и дерево теперь молчит, не кричит больше. Малик-Мухаммад говорит ему:
— Что же ты тут расшумелось? Видишь, как тебя хозяйка за это обижает? Я теперь буду тебе хозяином до конца света!
После этого Малик-Мухаммад пошел к дворцу. Видит: ведет во дворец сорок лестниц, а у каждой лестницы спит див. Он тогда потихоньку подкрался, отрубил голову сначала одному, потом другому, третьему — всем сорока отрубил головы так, что они и не проснулись. Отрезал с каждой головы по уху и положил себе в суму. И после этого вошел во дворец. Он был очень голоден. Вошел во дворец и видит: там стол накрыт и стоит на нем семь разных кушаний. Взял он по куску от каждого, наелся досыта. Подошел к постели, где спала царевна-пари, взял золотой светильник, что стоял у нее в головах, и поставил ей в ноги, а серебряный, что стоял в ногах, поставил в голову. Снял с девушки покрывала, видит — юная красавица-пари. Он поцеловал ее пять раз в одну рубиновую губку, пять раз — в другую. Взял одно из семи покрывал себе, остальные переложил по-новому: верхние положил вниз, а нижние — наверх. Посмотрел — а в стенных нишах лежат драгоценные камни. Он взял себе драгоценных камней, а вместо них высыпал в ниши все деньги, что у него были.
После этого спустился в сад и нарвал листьев сорокаустого дерева. Погладил коня девушки и вышел через пролом в стене. Оседлал своего коня, сел на него и поскакал домой другой дорогой, чтобы не встречаться больше с дивами. Скакал он, скакал и вот приехал к той развилке, где попрощался с братьями. Посмотрел — видит: стрелы, оставленные братьями, все еще там лежат, уже ржавчиной покрылись. «Ну, — подумал он, — значит, что-то недоброе случилось».
Решил он домой не возвращаться, а пойти поискать своих братьев. Теперь-то ему уж некуда было спешить, ведь листья сорокаустого дерева были у него. Ехал он, ехал и приехал к тому городу, где его братья жили.
И видит он, что на дороге стоит человек. А это был тот самый юноша, что когда-то заманил его братьев в дом к девушке, обыгрывавшей путников в кости.
Юноша подошел к Малик-Мухаммаду и говорит ему:
— Я вижу, что ты чужестранец.
— Да, — ответил Малик-Мухаммад.
— Пойдем, — говорит, — ко мне домой, я тебе дам приют.
Малик-Мухаммад удивился: «Откуда бы ему знать, что я чужестранец?» Но все же согласился и пошел за ним. Тот привел его к дому, предложил ему сойти с коня. Отвел коня на конюшню, задал ему ячменя и травы. А Малик-Мухаммада ввел в дом, усадил и стал угощать его пловом. Малик-Мухаммад поел досыта, и тут появилась та самая девушка. Села — в руках нее три игральных кости — и говорит:
— Малик-Мухаммад, давай-ка поиграем в кости, время быстрее пройдет.
Сначала Малик-Мухаммад отказался — мол, я не умею играть, а девушка настаивает на своем, говорит:
— Ничего, я тебя научу.
В конце концов уговорила она его и он согласился. Стала она бросать кости, учить его, как надо играть. А он бросает вслед за ней, и так они вместе бросали кости, пока Малик-Мухаммад не научился. А уж потом стали играть на деньги и играли до самого утра, и девушка за ночь проиграла Малик-Мухаммаду тысячу туманов. Утро настало, а они продолжают играть. Малик-Мухаммад то выиграет, то проиграет. А потом вдруг стал он подряд выигрывать. Как бы девушка ни бросила кости — у него всегда больше выходит. Стала она уже ставить свои драгоценности на кон, и их Малик-Мухаммад выиграл. Тогда девушка сказала ему: мол, теперь ставка — это я сама. Сказала она так, и бросили они кости. У девушки не выпало ничего — выиграл ее Малик-Мухаммад. Стал он хозяином и девушки, и ее дворца, и всего ее богатства.
Пошел он тогда побродить по городу. Оказался случайно рядом с лавкой продавца требухой и увидел там своего брата. День-деньской он для торговца воду таскает, дрова рубит, похлебку в котле мешает. Стало Малик-Мухаммаду. его жалко, и решил он его оттуда вызволить. Говорит ему:
— Не хочешь ли стать моим слугой?
А тот его не узнал — много уж времени прошло, с тех пор как они расстались.
— Конечно, хочу, да долг у меня есть — сто туманов.
— Ладно, — говорит Малик-Мухаммад, — я твой долг заплачу, но только поставлю на тебе свое клеймо.
Не мог он забыть, как они со вторым старшим братом хотели его погубить, отправили по дороге, с которой нет возврата.
А тот и думает: «Пусть хоть и клеймо поставит, а все лучше, чем здесь заниматься поденной работой». И согласился. 1
Малик-Мухаммад поставил ему на правую ногу, клеймо раба, и пошли они дальше по городу. Шли, шли и оказались возле пекарни. Малик-Мухаммад видит: там его другой брат всю черную работу делает, воду носит, тесто месит. Стало ему и его жалко, заплатил его долг и так же, как другого своего брата, взял его себе в слуги, поставил ему клеймо на левую ногу и увел оттуда. Повел он своих братьев в баню, велел им там отмыться от грязи, надел на них одежду, такую, которую носят слуги знатного человека, и пошел вместе с ними в свой дворец — тот, что он выиграл в кости у девушки. Стал он думать, что ему делать дальше.
Решил он взять в жены одному из братьев дочь царя того города. А другому дать в жены девушку, игравшую в кости. «Какие ни есть, — думает, — а все же братья». Задумав это, Малик-Мухаммад пригласил в гости царя того города. Царь принял приглашение, пришел в гости вместе со своим везиром; поели они разных яств и начали беседовать. Побеседовали и стали уходить, а па прощание дал Малик-Мухаммад царю и везиру по драгоценному камню, из тех, что взял во дворце царевны-пари. Смотрят они: а цена каждому из камней — целый город. Царь и спрашивает везира:
— Чем же ему теперь отплатить? Нельзя мне перед ним в долгу оставаться.
Везир и говорит:
— Добра у него и так много. А вот отдай ты ему свою дочь, больше делать нечего.
Думал-думал царь, ничего другого не придумал и решил: «Пусть будет так, как сказал везир, иначе стыдно мне будет». Ну и на следующее утро послал везира пойти сказать Малик-Мухаммаду, что он отдает ему свою дочь. Везир пришел к Малик-Мухаммаду и сказал:
— О Малик-Мухаммад, у царя есть дочь, недостойная быть тебе служанкой, но все же ты, может быть, согласишься взять ее?
— Что же делать? — говорит Малик-Мухаммад. — Так и быть, возьму.
Отдали эту царевну Малик-Мухаммаду да еще дали в придачу пятьдесят верблюдов, навьюченных всяким добром. Малик-Мухаммад нагрузил еще сто верблюдов добром, которое он выиграл у девушки в кости, и весь караван — сто пятьдесят навьюченных верблюдов — отправил к себе домой. Обеих девушек отправил вместе с караваном. А листья сорокаустого дерева дал той девушке, с которой играл в кости, мол, отдашь моему отцу. А один лист спрятал у себя, да так, чтобы никто не смог его найти.
Ну, пусть они себе идут вперед, а ты теперь послушай несколько слов о старших братьях Малик-Мухаммада. Караван и девушек он отправил вперед, а сам поехал вместе с братьями. Они так его все еще и не узнали.
Ехали они, ехали и доехали до той развилки, где когда-то расстались. Посмотрели — а стрелы их заржавевшие все там лежат. А стрелы младшего брата нет. Тут они и догадались, что с ними едет их младший брат Малик-Мухаммад, который добыл лист сорокаустого дерева. Задумали они его погубить, отнять у него листья сорокаустого дерева и привезти их царю, чтобы вся честь им досталась.
Везли они с собой воду для питья, и вся эта вода была в руках старшие братьев. У Малик-Мухаммада воды с собой вовсе не было.
Ехали-ехали они, и захотелось Малик-Мухаммаду пить. Он сказал братьям:
— Дайте мне воды.
А они отвечают:
— У нас воды для тебя нет. Если отдашь нам один свой глаз, мы тебе дадим напиться.
Малик-Мухаммад ничего не сказал. Поехали они дальше, а жажда так мучит, так мучит его, что и сказать нельзя. Не выдержал он наконец и говорит:
— Как вы со мной поступаете?! Я вам ничего плохого не сделал, заплатил ваши долги, купил вам одежду, ничего плохого вы от меня не видели, а вы заставляете меня мучиться от жажды.
А те и слушать те хотят — мол, отдавай глаз, и все. Ну что делать? Вырвали они у него один глаз и бросили его же собачонке, что бежала вслед за ними. А собачонка очень любила своего хозяина. Она все поняла и не стала есть глаз, а положила его за щеку. Дали они ему пару глотков воды, вволю напиться не дали, и скоро ему снова захотелось пить. Снова стал он просить у своих братьев напиться, а они снова ему не дали, говоря:
— Дай нам твой второй глаз, тогда дадим тебе воды.
Ну что ему оставалось делать? Дал он им вырвать и свой второй глаз, и они бросили его собачонке. И она тоже положила его за щеку. А братья стали искать, где у него спрятаны листья сорокаустого дерева. Все обыскали — ничего не нашли. И поняли они, что он отправил листья с караваном, который идет впереди.
Не оставили они ему воды, бросили его одного, слепого, в пустыне, а сами помчались во весь опор догонять караван. Догнали и говорят девушке, игравшей в кости:
— Малик-Мухаммад приказал отдать листья сорокаустого дерева нам.
— А где он сам? — спрашивает девушка. Тут они наплели ей всякого: что, дескать, встретились им по дороге дивы, Малик-Мухаммад стал сражаться с ними, и, дескать, они его убили, а перед смертью он им завещал отвезти царю листья с сорокаустого дерева.
Девушка все же им не поверила. Тогда они силой забрали у нее листья. Забрали и помчались к себе в город. Пришли к отцу и говорят:
— Вот, мы привезли тебе листья сорокаустого дерева.
Царь взял один лист и потер им глаза — и глаза его прозрели, стали видеть так же, как видели раньше. И когда он прозрел, он спросил у своих старших сыновей:
— А не видели ли вы где-нибудь Малик-Мухаммеда? Он ведь тоже поехал искать лекарство для моих глаз.
— Где он теперь, кто его знает. Его уж, верно, дивы съели, — говорят они. — Разве можно было посылать его — такого малыша — в такой долгий и трудный путь?
Ну, теперь оставим этих братьев с их отцом, а ты послушай о Малик-Мухаммаде, который лежит один в пустыне. Собачонка его не бросила. Бегала туда, бегала сюда — и нашла источник. Опустила свой хвост в воду и принесла воды на хвосте Малик-Мухаммаду, дала ему попробовать. А потом он взялся за ее хвост и пошел за ней следом. Шел, шел, и привела она его к тому источнику и окунула его руку в воду, чтобы он знал, что это вода. Он напился воды и вспомнил, что есть у него с собой еще один лист сорокаустого дерева. Он подумал: «Были бы у меня мои глаза, я бы потер их этим листом и снова стал бы зрячим». И только он об этом подумал, как подбежала собачонка и выплюнула ему на ладонь один его глав. Он вставил глаз в глазницу, провел по нему чудесным листом — и глаз открылся и прозрел. А тут собачонка принесла ему второй глаз, и он поступил с ним так же, и прозрел его второй глаз. Смотрит, тут и конь его, что бродил где-то в пустыне, прискакал и стоит рядом. Он вскочил на коня и поехал в город, а собачонка потрусила за ним следом...
А то я тебе забыл сказать, что дочь царя пари, когда проснулась в своих покоях, увидела, что покрывала ее сложены не так, как были, все ее кушанья кто-то уже попробовал, драгоценных камней нет, светильники переставлены. Вышла она на лестницу и видит: все сорок дивов убиты, а на сорокаустом дереве листья оборваны. Сначала она разгневалась, а потом подумала: «Верно, это какой-нибудь смелый богатырь. Ведь сколько юношей сюда приходило, никому отсюда живым уйти не удавалось! Надо мне его разыскать, чтобы взять себе в мужья».
Собрала она целое войско дивов и пари и стала его повсюду разыскивать, но нигде не могла найти. И пришла она в конце концов к городу, где правил отец Малик-Мухаммада. Войско ее осадило город, а она стала лагерем и построила в лагере для себя замок, да такой, что кирпичи в нем сплошь из золота и серебра.
Послала к царю гонца с таким письмом: «Я пришла к твоему городу найти дерзкого смельчака, что ограбил мой дворец и сад. Повсюду я искала, нигде его не нашла. Остался только твой город. Он где-нибудь у тебя в городе. А может быть, это ты и есть? Либо ты мне за три-четыре дня найдешь его и выдашь, либо прахом твоего города я наполню торбу своего коня».
Царь получил письмо и растерялся, стал советоваться со своими сыновьями: мол, что же мы ей на это ответим?
А они ему сказали: мол, мы сами ей утром ответим как надо.
А ночью дочь царя пари велела расстелить ковер от своего замка до ворот царского дворца. Мол, если юноша найдется, пусть пройдет к ней в замок по этому ковру.
Наутро старшие братья сели верхом на коней и выехали из ворот. Видят: ковер расстелен, они сошли с коней, сняли с ног обувь и пошли по ковру босиком. А девушка смотрит на них сверху из окна своего замка и думает: «Нет, это не они были у меня в саду. Тот, кто так робко снимает обувь, не может быть смельчаком». Вошли они во дворец, девушка сидит за занавеской. Они тоже сели, девушка их спрашивает:
— Вы те смельчаки, что принесли лист сорокаустого дерева?
— Да, — ответили они.
— А какие у вас приметы, чем вы можете это доказать?
А эти юноши слышали, как девушка-игрок говорила, что, дескать, прежде чем Малик-Мухаммад забрал листья сорокаустого дерева, он убил сорок дивов. Они и говорят:
— Мы убили сорок дивов.
— И все? — спросила она.
— Все, — ответили они. — Какие тебе еще нужны приметы?
— Взять их! — приказала она.
Тут их схватили и так излупили, что обратно в город их притащили без чувств. А царевна-пари снова пишет письмо царю, дескать, либо найди того, кто украл листья с сорокаустого дерева, либо сам будешь отвечать мне как вор.
Царь думает: «Что же мне делать? Уж лучше бы я слепым остался, чем теперь ответ держать».
Ну, теперь оставим их здесь, а ты послушай несколько слов о Малик-Мухаммаде. Я уж говорил о том, как он вновь прозрел и к нему прискакал его конь, как он сел на него верхом, а за ним побежала его собачонка.
Ну вот, ехал он, ехал и в полночь настиг караван, который уже приближался к городу. Пришел ночью в шатер к девушкам — той, что играла в кости, и к царевне, которую отец отдал ему в жены.
Они очень обрадовались, когда он вошел, и сказали:
— Очень хорошо, что ты пришел, потому что, с тех пор как ты пропал, мы пьем свою кровь от тоски и горя.
— Ну, теперь вы больше не грустите, — сказал он им. — У меня в городе есть мать, есть сестра, мы пойдем к ним, они уже очень по мне соскучились, увидят меня, увидят вас — обрадуются.
И вот скоро они прибыли в город. Малик-Мухаммад пошел к дому своей матери, постучался в дверь, а его мать думает: «Это, наверное, царь пришел», — и говорит:
— Что тебе нужно? Иди к своим сыновьям, которые принесли тебе лист сорокаустого дерева. Что ты хочешь от моего сердца, которое и так полно крови?
— Матушка, — отвечает Малик-Мухаммад, — открой мне дверь, ведь это я.
Она, не помня себя, бросилась со всех ног открывать дверь, открыла дверь, поцеловала сына в лицо. Пригласила их всех домой, приняла их, начали они беседовать да развлекать друг друга игрой на сазе и бубне. А дом их был рядом с царским дворцом, и вот звуки музыки дошли до слуха царя. Царь и подумал; «Что такое случилось? Ведь каждый вечер они сидели и плакали! Видно, какую-то добрую весть узнали». Подошел к двери, постучал — а они не открывают, крепко заперли дверь. Мать Малик-Мухаммада услышала стук и говорит:
— Не открывайте дверь, это царь стучит.
А Малик-Мухаммад говорит:
— В чем он-то виноват? Он ведь зла никакого не сделал! Откройте ему дверь.
Открыли ему дверь, Малик-Мухаммад поцеловал его в лицо. Сели они с отцом, отец стал его расспрашивать: что да как, а сын стал ему все рассказывать и рассказал, как с ним братья поступили. Царь же ему все рассказал про то, как его братья ходили к дочери царя пари, мол, это мы принесли листьев с сорокаустого дерева, и как она прогнала их с позором. И спрашивает его:
— Что же мне теперь ответить царевне-пари?
— Это уж мое дело, — отвечает Малик-Мухаммад, — ты не беспокойся.
Настало утро, и Малик-Мухаммад собрался идти к дочери царя пари. Выглянул в окно — видит: от ворот города до замка царевны-пари расстелен ковер. Велел он пяти слугам оседлать коней, взять огромные кальяны, наполнить их табаком и разжечь да взять еще табака и огня в запас, сесть на коней и ехать с ним.
— А по дороге, — говорит, — курите кальяны, а пепел и табак сыпьте прямо на ковер. Так, — говорит, — и езжайте: курите и сыпьте на ковер. А я поеду вперед.
Малик-Мухаммад поехал вперед, а эти пять курильщиков едут сзади, курят свои кальяны, а пепел так и падает на ковер.
Девушка украдкой смотрит из окна и думает про себя: «Ну уж если кто и забрался ко мне в сад, убил моих дивов, унес мои камни и покрывало да нарвал листьев с сорокаустого дерева — так это, верно, он. Сразу видно, что такой ни перед чем не оробеет».
Малик-Мухаммад оставил всадников с кальянами у ворот, а сам вошел во дворец, пошел в покои к девушке. Там занавеска, за занавеской девушка. Он приказал девушке, чтобы она подала ему сиденье, чтобы он мог сесть. Сел он, а девушка из-за занавески спрашивает:
— Это ты принес листья с сорокаустого дерева?
.— Да, — говорит, — листья сорокаустого дерева принес я.
— А как ты их принес?
— После полуночи, часа в два ночи, — говорит Малик-Мухаммад, — я подъехал к саду. Коня своего привязал в укромном месте. Через щель в заборе заглянул в сад. Твой конь, что пасся в саду, увидел меня и заржал, а дерево закричало. Тогда ты вышла из дворца, держа в руках светильник, осмотрела весь сад, ничего не нашла и сказала: «О конь, что же ты меня обманываешь?» Подошла к дереву и сказала: «А ты чего кричишь? Ведь в саду никого нет». Пошла во дворец и легла слать. Прошел час или полтора, и я снова просунул голову в щель. Конь увидел меня и снова заржал, а ветви сорокаустого дерева закричали наперебой: «Держи!», «Вяжи!», «Бей!». Тогда ты опять спустилась в сад со светильником в руке и два раза обошла весь сад и опять ничего не нашла. Рассердившись, взяла кнут и несколько раз ударила коня со словами: «Если еще раз твой голос услышу, сдеру тебе кожу с головы!» А дереву сказала: «Если еще раз подымешь крик напрасно, вырву тебя с корнем!» Говорила ты так или не говорила?
— Говорила, — призналась девушка.
— Потом ты пошла во дворец, — продолжал Малик-Мухаммад, — и заснула. Когда я через час-полтора вошел в твой сад, конь твой уже не ржал. Я высыпал ему в кормушку мешок сластей, погладил твоего коня по голове и сказал: «Отныне я — твой единственный хозяин». Если не веришь — спроси у своего коня. Потом я пришел к сорокаустому дереву, погладил его по стволу и сказал: «О дерево, не кричи, я — твой единственный хозяин». К дворцу твоему вели сорок лестниц, у каждой лестницы спал див. Всех сорок дивов я убил, отрезал им уши — вот они, если ты мне не веришь. На тебе было семь покрывал — вот одно из них, я его взял с собой. Там у тебя стояло семь разных блюд, я от каждого взял по куску. В нишах лежали драгоценные камни, я их взял, а вместо них оставил деньги. Потом спустился в сад, взял листьев сорокаустого дерева и поехал домой. Что тебе еще нужно, чтобы ты поверила?
— Ничего мне больше не нужно. Я беру тебя в мужья, — сказала она.
— Ну, если ты берешь меня в мужья, то я беру тебя в жены, — сказал Малик-Мухаммад.
Семь суток били в барабаны и бубны, играли на сазах, дули в трубы — Малик-Мухаммад взял в жены дочь царя пари.
А потом он собрал народ, позвал своих старших братьев и говорит одному из них:
— Ну-ка, подними штанину.
Тот поднял штанину, и все увидели у него на ноге клеймо раба.
И второму брату он так же сказал, и тот тоже показал всем свое клеймо.
Тогда Малик-Мухаммад рассказал всем, как они его послали по дороге, с которой нет возврата, а сами все проиграли девушке в кости да еще остались ей должны по сто туманов, и как нанялись они подмастерьями к торговцу требухой и пекарю, а он пришел и выкупил их, и как они ему отплатили злом за добро: ослепили и бросили одного в пустыне.
После этого царь выгнал их из города.
— Убирайтесь, — сказал, — чтобы и духу вашего здесь не было.
А Малик-Мухаммад тех двух девушек, что сначала хотел отдать своим братьям в жены, взял себе, и они тоже стали его женами.
Пусть господь так, как он исполнил желания Малик-Му-хаммада, исполнит желания всех мусульман.